[wendy-magical-storyteller]

О-ла-ла!
Отбеченное и вроде как причёсанное -
Второе исполнение с феста :з

Название: Сорвался
Автор: Тётушка Юки
Бета: Aina Agrass
Фэндом: Принц Тенниса
Пэйринг: Кабаджи/Атобэ
Рейтинг: NC-17
Жанры: слэш, PWP
Предупреждения: OOC?!, кинк
Размер: мини, 1852 слова
Дисклеймер: отрекаюсь
Саммари: Однажды Кабаджи всё же не смог удержать свои эмоции за маской равнодушия и покорности.
От автора: написано по

заявке

Кабаджи/Атобе. Однажды Кабаджи не выдерживает. Признание, переходящее в жесткий секс. Кинк на обладание Атобе.Кабаджи/Атобе. Однажды Кабаджи не выдерживает. Признание, переходящее в жесткий секс. Кинк на обладание Атобе. с кинк-феста

тык

Щелчок пальцев, взгляд, жест - мгновенно считывались и исполнялись.
- Да.
В глазах, похожих на рыбьи - настолько они казались равнодушными, - не было ни намёка на какую-либо эмоцию. Да и лицо - кирпич кирпичом, никакой выразительности. Как чистый лист.
Атобэ только кинул короткий взгляд на Кабаджи, а тот уже сухо кивнул и опустил ракетку.
Несмотря на полное и безграничное спокойствие, которое плотной маской приклеилось к лицу Кабаджи, Атобэ научился различать настроение, скрытое под этой непроницаемой пеленой. Ему нравилось то, что Кабаджи был немногословен. Ещё больше - то, что он был верным и преданным другом. Периодически возникала ассоциация с собакой, но она была, пожалуй, несколько неуместна, и потому Атобэ старался как можно реже думать в таком направлении. Однако, это не мешало ему продолжать втихую радоваться тому, как чётко и точно Кабаджи исполняет то, что он говорит. Его запросы никогда не выходили за рамки приличий, но этого было достаточно. Порой Атобэ казалось, что даже на самую неожиданную и компрометирующую просьбу Кабаджи, уставившись на него своим пустым немигающим взглядом, ответит "Да!" и без тени сомнений исполнит требуемое. Эта покорность разжигала любопытство - насколько сильно он может прогнуться, беспрекословно подчиняясь?
Солнце палило нещадно. Атобэ стащил футболку и довольно выдохнул. Мышцы приятно ныли после очередной тренировки. Остальные хётейцы уже ушли с полчаса назад, но он упорно оставался на корте, да и Кабаджи не горел желанием покидать площадку, продолжая методично, с присущей ему невозмутимостью, отрабатывать удар за ударом.
Атобэ усмехнулся.
- Заканчивай.
- Да.
Кабаджи кивнул, скользнул абсолютно нечитаемым взглядом по лицу капитана.
- На выходных будет товарищеский матч, - Атобе зашёл в раздевалку следом, небрежно бросил на скамью футболку и полез в шкафчик.
- Уммм. - Кабаджи наткнулся взглядом на голую спину Атобэ и едва слышно выдохнул. "Надо всё же сказать." Он давно собирался с мыслями - счёт шёл далеко не на недели. Но каждый раз слова застревали где-то в глотке. Это начинало надоедать. Так же, как и желания, которые никак не могли осуществиться, а Кабаджи уже устал от постоянного тугого горячего узла внизу живота, затягивавшегося каждый раз, когда он видел Атобэ.
- Умм, Атобэ-сан. - Он решил сделать очередную попытку. В этот раз дело пошло явно лучше - первая пара слов, хоть и с трудом, но вытолкнулась из горла.
- А?
Глубокий вдох, потом медленный выдох. Кабаджи сконцентрировался - так, как обычно делал во время матчей.
- Атобэ-сан, вы мне нравитесь, - в его голосе невозможно было уловить ни одного намёка на волнение.
- Я всем нравлюсь.
Ещё бы! Как Король может кому-то не нравиться?!
- Вы не так поняли меня, Атобэ-сан. - Кабаджи покачал головой, потом склонил её набок и принялся в сотый раз внимательно разглядывать обнажённую спину своего капитана, чувствуя, как низ живота опять наливается тяжестью. - Вы мне очень нравитесь. Меня к вам влечёт.
- Да? - Атобэ развернулся к нему лицом, заинтересованно выгнул бровь и усмехнулся: - Ты умеешь удивлять, Кабаджи.
"Один, два, три, четыре, пять... Вдох."
- Да.
- Это весьма любопытное заявление, ты не находишь?
Кабаджи в один шаг оказался вплотную к Атобэ.
- Да. Атобэ-сан, я сожалею, что вам пришлось это слышать.
- Брось, Кабаджи... М-м-м! Мнгрх!
Эта фраза сработала как спусковой крючок - Атобе чуть не задохнулся, когда Кабаджи крепко стиснул его в объятиях, прижал к себе и поцеловал - торопливо, немного нервно, сумбурно, словно боялся куда-то опоздать или что-то не успеть, совсем не нежно, не аккуратно, наоборот - властно, жёстко, прикусывая его губы почти до боли.
- Да что ты делаешь?! - Атобэ попытался отстраниться, упёрся ладонями в грудь Кабаджи, но он легко перехватил тонкие запястья, не позволяя вырваться.
- Объясняюсь в любви к вам, Атобэ-сан, - слегка осипшим голосом выдохнул Кабаджи, немного отодвинулся, но хватки не ослабил. - Но, судя по всему, вы не хотите принимать мои чувства.
- Разве я сказал хоть что-то про то, что не могу это принять? - Атобэ сощурился и оценивающе оглядел Кабаджи. Когда он был так близко, практически вплотную, то казался особенно огромным, мощным и... надёжным? Атобэ не раз замечал, что с ним в компании он чувствовал себя очень защищёно, пусть даже и Кабаджи постоянно молчал. Нет, Атобэ не был "принцесской" или слабаком, да и за себя мог постоять вполне успешно, но присутствие Кабаджи просто сводило на "нет" эту потребность и позволяло быть чуть более расслабленным, чем обычно. Правда, в большинстве Атобэ списывал такое отношение к другу на банальную привязанность - они были знакомы достаточно долго, чтобы привыкнуть и притереться друг другу. Он никогда не расценивал эти отношения как романтические, но всё же иногда проскальзывало "а что, если приказать...". Но дальше пустых фантазий это никогда не заходило.
Теплое дыхание у шеи заставило Атобэ невольно вздрогнуть - не то от неожиданности, не то от удовольствия.
- Атобэ-сан...
Это было странно - Кабаджи двигался неторопливо: медленно отпустил запястья, так же медленно переместил одну руку на ему на талию, а другой аккуратно провёл по чуть влажным от пота платиновым волосам, но Атобэ даже не пошевелился, хотя мог, не напрягаясь, оттолкнуть Кабаджи и просто уйти.
- Атобэ-сан, если вам неприятно, я не буду вас держать. - Кабаджи на секунду отстранился и заглянул ему в глаза.
- Ты думаешь, если бы мне было неприятно, то я бы тебя не отпихнул? - Атобэ презрительно фыркнул. - Я, знаешь ли, Король, а такой титул просто за красивые глаза не получа... Ах!
Кабаджи стиснул его так, что рёбра чуть не затрещали, припечатал к стене и впился в губы настолько яростно, что у Атобэ дух вышибло, а перед глазами заплясали белые мухи. Запоздало он попробовал вырваться, но Кабаджи словно бы и не заметил этого, продолжая целовать - беспорядочно, куда придётся, - в шею, в ключицы, в щёки, в плечи, иногда прикусывая кожу, вжимая натренированное тело в стену сильнее и сильнее, давя весом, не давая даже нормально пошевелиться.
- Атобэ-сан, вы только мой. - Вечная невозмутимость Кабаджи дала слабину; его дыхание стало чуть более рваным, а на щеках предательски заиграл румянец. - Вы - мой. - Он не спрашивал, не просил каких-то доказательств - он утверждал это чётко и ясно, подкрепляя слова чуть грубоватыми прикосновениями крепких рук.
Атобэ сдавленно охнул, когда Кабаджи схватил его за волосы и потянул назад, заставляя практически запрокинуть голову.
- Что ты себе... - договорить ему не дали, заткнув рот очередным жёстким поцелуем. И куда только подевался тот покорный Кабаджи?
Поцелуй - укус, поцелуй - и снова укус, довольно болезненный, но неприятные ощущения легко скрашивало очередной волной удовольствия - от прикосновения горячих губ. Едва заметные следы от зубов - метка "Мой", проступали на теле.
- Я заберу каждый ваш стон себе, - тихо шептал Кабаджи, с силой проводя рукой по животу, надавливая пальцами, скользя ниже, к резинке тренировочных шорт.
- Хочешь и их скопировать? - Атобе снова усмехнулся, умудряясь даже прижатым к стенке выглядеть высокомерно, хотя всё тело мелко подрагивало от возбуждения, а потом судорожно выдохнул, когда тёплая ладонь накрыла пах и несильно сжала.
- Вы очень отзывчивый, Атобэ-сан. Это меня возбуждает ещё больше. - Кабаджи рывком спустил вниз шорты вместе с нижним бельём, и с тихим шорохом они упали на пол, а Атобэ, словно потеряв последний стыд (и был ли он у него хоть когда-нибудь?), переступил через них и брезгливо отправил ногой в сторону - только в стирку, слишком грязное.
Первый стон вышел приглушённым, в поцелуе, с придыханием - когда Кабаджи коснулся внутренней стороны бедра ладонью и провёл ей вверх. Второй, более громкий, когда он обхватил большим и указательным пальцами член.
Третий-пятый-десятый - уже не разобрать, они смешались, вырываясь из груди от каждого уверенного движения, и распалили ещё сильнее.
- Какой ты опытный, - насмешливо протянул Атобэ и заглянул ему прямо в глаза. А Кабаджи хотелось, наконец, стереть эту ухмылку с его лица, она уже набила оскомину, смотреть на неё невозможно.
- Уммм. - Он думал недолго - перевернул Атобэ лицом к стене, навалился сзади, хрипло дыша выше уха, и заломил ему одну руку за спину.
- Заткнитесь, Атобэ-сан. - И, чтоб уж наверняка, ладонью зажал ему рот, с тихим порыкиванием (и откуда столько эмоций?!) прикусил до боли кожу на шее, чуть помял её зубами, но сохранил этот тонкий баланс боли и удовольствия. Атобэ невнятно мычал в ладонь, выгибал спину, подавался назад, трёрся о бёдра Кабаджи и злился про себя, что, чёрт возьми, ему это нравилось: бред же - ловить кайф от того, что тебя прижали к стенке, не дают пошевелиться и заткнули рот потной ладонью.
Атобе даже не сразу осознал, что его руку отпустили, и спустились пальцами ниже, очерчивая позвонки, к ягодицам, шипели, когда он попытался в последний раз извернуться, вдавили в стену ещё сильнее и совершенно бесцеремонно (да как же так, разрешения не спросить-то?!) проникли с силой сразу на всю длину пальца. От неожиданности Атобэ подавился вскриком негодования, переходящим в полустон; в заду немилосердно жгло.
Кабаджи ухмыльнулся, запоминая этот звук, надавил пальцем на чувствительные стенки, растягивая, и словил ещё один стон в ладонь. Тело Атобэ сотрясала дрожь, он не знал куда себя деть - то ли попытаться оттолкнуть, что бесполезно, то ли подмахивать бёдрами. Стиснув зубы почти до скрипа, прикрыл глаза, постарался успокоиться и расслабиться - больше ничего не оставалось, но выгнулся дугой, когда почувствовал внутри второй палец. Боль вперемешку с удовольствием разрядом ударила по позвоночнику и расползлась до кончиков ногтей, а ноги предательски подкосились. Пах налился горячей тяжестью. Атобэ нетерпеливо поёрзал, насаживаясь на пальцы и проклиная всё на свете, и себя в том числе - за то, что поддавался, за то, что при всём своём сомнительном желании не мог сопротивляться щекочущим волнам наслаждения и пытался в очередной раз укусить мощную ладонь, чтобы хоть как-то отыграться. Но вместо этого лишь скользил языком и губами по влажным пальцам, заводя ещё больше.
Кабаджи нетерпелив, ему больше не хотелось ждать - ему хотелось окончательно овладеть этим телом, почувствовать его, смять в руках до хруста костей. Атобэ едва сдержал разочарованный выдох, когда пальцы покинули растянутый проход, а потом весь сжался, чувствуя, как их медленно заменила горячая плоть. И, чёрт возьми, это было больно! Атобэ шипел, как рассерженный кот, сквозь стиснутые зубы, костеря на чём свет стоит и Кабаджи, и собственное тело, которое всё равно упорно продолжало требовать ещё и ещё - где этот долбанный самоконтроль?! - и замер, когда пальцы Кабаджи сжали сосок. Боль, пронизывающая насквозь, и удовольствие от прикосновений - бешеный коктейль.
Они не выдержали одновременно: Атобэ подался назад, прижимаясь сильнее, насаживаясь почти до упора, а Кабаджи сорвался, напрочь забыв о таких понятиях как осторожность и бережность, отнял руку от рта Атобэ, и сжал обеими его бёдра до побелевших костяшек, вколачиваясь в тело в какой-то особенной яростью, словно пытаясь отомстить за всё то время, пока молчал и давил внутри себя это желание - обладать. До каждого волоса, до каждой родинки - обладать. И теперь вовсю наслаждался бесстыдными стонами Атобэ, которые тот уже не сдерживал - смысла нет, всё равно вырвутся, даже если закусить губу. Почувствовав, что разрядка совсем близка, Кабаджи отпустил бёдра Атобэ, загрёб в кулак его волосы одной рукой, потянул на себя, поймал ещё один протяжный стон, а другой обхватил стоящий колом член, в несколько быстрых движений довёл Атобе до оргазма и кончил сам, в последний раз рывком входя в расслабленное тело.
На несколько секунд повисла тишина, разбавленная только сбитым хриплым дыханием.
- Запомните, Атобэ-сан. Вы - мой.
- Почему ты мне раньше не сказал о своих чувствах, Кабаджи? - Атобэ, собрав оставшиеся силы, повернулся к Кабаджи лицом. Голос охрип и совсем не хотел слушаться.
- Простите, Атобэ-сан. Я достаточно стеснителен, поэтому мне сложно было вам сказать об этом. - Кабаджи виновато смотрел, как он пытался пригладить растрепавшиеся волосы, как, чуть постанывая от тянущей боли в заднице, наклонился за шортам. - Мне жаль, что я сорвался. Этого больше не повторится.
- Я не говорил, что мне не понравилось. - Атобэ усмехнулся, доставая из-под скамьи трусы. - Но следующий раз будет не в таком месте. Моя кровать подходит намного больше.
- Да.
- И ещё. Кабаджи, тебе стоит быть более аккуратным. Я не хочу после секса выглядеть потрёпанным.
- Да.
Всё возвращалось на круги своя. Ну... До следующего раза, конечно.